Заповедник чувств - Страница 40

— Ты права. Нам с Уолтером давно следовало это сделать.

— Я всегда права. Теперь ты это понял? — Слабая улыбка осветила его красивое лицо. Они тихо посидели минуту, прислушиваясь к наступившей тишине. — Дэвид? — спросила она наконец. — Почему ты не пришел ко мне в домик вчера и не сказал все это?

Он нахмурился.

— Я считал, что ты не захочешь говорить со мной.

Он повернулся, чтобы она увидела его глаза и улыбку в них.

— Я отважился заглянуть к тебе днем, но тебя не было. Тогда я решил подождать до вечеринки. Приготовился пленить тебя и добиться прощения, увлечь тебя своими чарами и комплиментами… — Он умолк, и лицо его снова омрачилось. — Зачем ты это сделала, Ди? Почему уехала?

Внезапно Диана поняла, как все изменилось. Теперь Дэвид был инициатором разговора и пытался помириться с ней. Действительно, столько перемен за последние несколько недель.

Ты решила, что с тебя хватит? Ты сдалась? — продолжал он с суровым выражением лица, готовый услышать все самое худшее.

Она с трудом подняла голову и выдавила:

— Это… это из-за Гленды.

Какое-то мгновение Дэвид сидел молча, затем, повысив голос, спросил:

— Что?

— Хорошо. Я понимаю, — сказала она, сжимая ему руку. — Тебе не надо больше притворяться.

Я все о ней знаю. Я видела семейные альбомы. Я читала газетные вырезки. Я знаю, как сильно ты ее любил и как страдал, когда она оставила тебя ради Уолтера. — Ей снова стало больно. — Я также знаю, что именно она стала побудительной причиной твоих успехов. Ты сколотил свое состояние, чтобы произвести на нее впечатление и показать, что она потеряла. Именно из-за нее ты перестал увлекаться другими женщинами.

Дэвид взял ее за плечи и повернул лицом к себе.

— Но я уже увлекся другой женщиной.

— Разве?

Дыхание у нее стало пропадать. Глаза у него сощурились.

— Продолжай. Что еще ты знаешь обо мне и Гленде? Я умираю от желания услышать об этом.

Она опустила глаза.

— Для меня совершенно очевидно, что ты без ума от нее. Если бы ты мог видеть свое лицо, когда она и Уолтер приехали, то понял бы, что я имею в виду.

Он отпустил ее и подался вперед, опершись локтями о колени.

— Бога ради, Ди! Эти двое обманули меня, унизили. Они исковеркали мне жизнь. И внезапно после тринадцатилетней холодной войны появились у меня перед глазами. Ты, возможно, и увидела что-то в моем лице, но, поверь мне, это было лишь желание искалечить их.

— Но… но я видела, как ты гулял с ней на следующий день.

Он горько рассмеялся.

— А ты слышала наш разговор?

— Нет, но ты, безусловно, выглядел счастливым и довольным.

Горло у нее сжалось, и говорить становилось все труднее.

— Снова правильно, мисс Всезнайка! Но это было только потому, что я наконец высказал то, что у меня накопилось к ней и к моему брату, — то, чего я не мог бы сказать даже месяц назад. Я почувствовал себя освобожденным, выпущенным на волю.

— И это все? — Да.

— Итак, вы помирились.

— Я не совсем в этом уверен. Они извинились передо мной и Эвелин, что нас слегка шокировало, и Уолтер пригласил меня в Мэйплкрофт. Возможно, мы проявили вежливость ради Сисси. Я не знаю. Время покажет. — Он помолчал, и веселые искорки появились в его глазах. — Значит, ты думаешь, что все эти годы я томился по жене моего брата?

— Да.

Диана, отвернувшись, нервно прикусила губу.

— Хорошо. Я допускаю, что она оказывала на меня определенное воздействие. Я был обижен и чертовски зол, когда мы порвали друг с другом. Я ожесточился и признавал лишь ничего не значившие короткие любовные связи. Но это продолжалось недолго и быстро закончилось. К несчастью, в представлениях многих людей моя репутация не изменилась. Но, честно говоря, я уже давно стал другим. Конечно, я скрывал от посторонних свое истинное лицо. Гленда была лишь частью случившегося, совсем маленькой частью. Я просто достиг точки, когда никого не хотел подпускать близко к себе. Но в любом случае я не хочу, чтобы ты думала, будто отступила на второй план перед призраком моего прошлого. Я переболел Глендой много лет назад, в моей душе не осталось места для нее.

— Но откуда мне знать? Ты же никогда не говорил мне. Ты вообще отказывался говорить о ней.

Он расстроенно вздохнул.

— Я знаю, но надеялся, что ты поймешь. О своей личной жизни я прекратил разговоры много лет назад. В юности у меня было много эмоциональных встрясок, досталось мне и от репортеров, которые всегда перевирали мои слова. Но даже когда их передавали правильно, все равно было обидно видеть, что твоя личная жизнь становится достоянием гласности. Меня унижало, что мои чувства обсуждаются всяким и каждым. Вскоре я начал чувствовать злость, когда кто-нибудь спрашивал меня об этом. Наверное, в итоге я превратился в отвратительного человека и не понимал этого до тех пор, пока моя агрессивность не стала причиной непонимания, возникшего между нами. Я больше никогда не буду замыкаться. Обещаю тебе. Эй! — Он поднял ее подбородок. — Если ты думала, что я тоскую по Гленде, то что, по твоему мнению, происходило между тобой и мной?

— Не знаю. Временами я хотела верить, что это настоящее чувство, но большей частью понимала, что у тебя не было намерений увлекаться всем сердцем. Ты сам мне так сказал, помнишь?

— Конечно.

— В таком случае я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым или обязанным мне чем-либо. Я большая девочка. И я справлюсь.

Она надеялась, что он не заметит, как дрожат ее губы.

Дэвид посмотрел на нее долгим спокойным взглядом.

— А как насчет пожизненного обязательства? С этим ты тоже справишься? — Диана открыла рот, но издала лишь какой-то глухой звук. — Ди, я люблю тебя! Я так сильно тебя люблю. Пожалуйста, не покидай меня снова!